К
Мэнский водяной конь, бледно-серого цвета, не менее опасный и кровожадный, чем шотландский Эх-Уишге, хотя о нем и не рассказывают так много. Уолтер Гилл в "Мэнской тетради" (стр. 226) приводит историю о кабилл-ушти, который некоторое краткое время водился в Керру-Клох на Черной Реке. Однажды жена некоего фермера обнаружила пропажу одного из своих телят – и никаких следов, кроме клочков шерсти; на следующий день фермер увидел, как чудовище вышло из реки, схватило одного из телят и разорвало его на части. Хозяева отогнали скотину от реки, но им пришлось перенести еще более тяжкую потерю, потому что через несколько дней их единственная дочь исчезла, и больше о ней не слыхали. Больше Кабилл-Ушти не трогал их.
[Мотив: B17.2.1]
Кайллах ни Гроамах [Caillagh ny Groamagh], или Старуха из Глуши
Это – мэнская сестра шотландской Каллиах Вер и ирландской Каллиах Бера (Калли Берри в Ульстере). Мэнской Кайллах, как рассказывает Джилл в "Мэнском альбоме" (стр. 347-9), особенно сильно не везет, потому что она упала в расщелину, попытавшись перешагнуть с вершины Барруля на вершину Кронк-ин-Ирри-Лаа [Cronk yn Irree Lhaa]. Отметину от ее пятки там показывают до сих пор. Мэнская Кайллах, как и другие – дух погоды. В Шотландии ей принадлежат зима и бури, на Мэне же она, похоже, заправляет круглый год. Если день св. Бригитты (1 февраля) выдается ясным, она выходит собирать хворост, чтобы греться все лето; если же день дождливый, она сидит дома, и ей приходится сделать весь год солнечным и теплым. Ясный день св. Бригитты – плохая примета на весь год. Говорят, что Кайллах ни Гроамах видели в день св. Бригитты в обличье гигантской птицы, несущей хворост в клюве. Кронк-ин-Ирри-Лаа считается домом Старухи из Глуши.
[Мотив: A1135]
Шотландский волшебный кот. Дж.Г.Кэмпбелл в своих "Суевериях Шотландских Гор" (стр. 32) описывает его большим, как собака, с белым пятном на груди, выгнутой спиной и встопорщенными длинными усами. Возможно, так он выглядит, когда рассержен. По словам Кэмпбелла, многие горцы считают, что такие кошки – превратившиеся ведьмы, а не фэйри. Кот еще более крупный и опасный, демоническое кошачье божество, являлся на призыв в ходе отвратительной и жестокой церемонии Тагайрим, состоявшей в последовательном зажаривании множества кошек живьем на углях на протяжении четырех дней и ночей, пока не являлся Большеухий и не выполнял желания мучителей. Последний раз Тагайрим, говорят, исполнялся в Мулле и был подробно описан в Лондонской Литературной Газете (за март 1824 г.) Этот очерк цитирует Д.А.Маккензи в "Шотландском фольклоре и народной жизни" (стр. 245). Но Большеухий – чудовищный демон в облике кота, и имеет мало общего с Кайт Ши.
Каллах бера [Cailleach bera (kill-ogh vayra), или beara]
В Ирландии она почти тождественна шотландской Каллиах Вер, за исключением того, что здесь она не столь связана с зимой и дикими зверями. Она – великая строительница гор, и, как многие другие старухи, несла камни в подоле передника и уронила их, когда оборвалась лямка. Элеанор Халл приводит интересные сведения об ирландской и шотландской Каллахах в "Фольклоре Британских осторовов" (стр. 50-53). Маккензи в "Шотландском фольклоре и народной жизни" (стр. 136-55) приходит к выводу, что шотландская традиция Каллах старше и имеет более глубокие корни, чем ирландская.
[Мотив: A1135]
Ульстерский вариант шотландской Каллиах Вер. Калли Берри, в отличие от шотландской тезки, не природный дух, персонификация зимы и страж диких зверей, а зловредная сверхъестественная старуха.
Каллиах Вер [Cailleach Bheur] [cal▓yach vare]
Шотландская Каллиах Вер или тощая синелицая старуха, олицетворяющая зиму, представляется одним из самых ярких примеров сверхъестественного существа, которое было некогда первобытной богиней, возможно, у древних бритонов, еще до кельтов. Мы наблюдаем следы весьма широкого культа: синелицая Черная Эннис с Дэйн-Хиллс в Лейстершире, Добрая Энни из Кромарти-Ф╦рт, мерзкая старуха в рассказе дамы из Бата Чосера, "синяя тощая ведьма" Мильтона, Гир-Карлин в Нижней Шотландии, Калли Бери в Ульстере, Каллах ни Гроамах на острове Мэн и многие другие упоминания. Почти все мы узнаем о ней в шотландских Горах. Разнообразие аспектов, представляющих ее, свидетельствует о древнем происхождении и широком распространении культа. Многократно упоминают о ней народные сказки в работах Дж.Ф.Кэмпбелла и Дж.Г.Кэмпбелла, миссис У.Дж.Уотсон и ее отца Александра Кармайкла, миссис К.У.Грант и Дж.Г.Маккея, но самое полное обозрение на эту тему находится у Дональда Маккензи в "Шотландском фольклоре и народной жизни", где целая глава – ▒Шотландская Артемида▓ – посвящена изучению деятельности Каллиах Вер и различных сторон ее характера, в которой он находит поразительное сходство с примитивной формой греческой богини Артемиды. На первый взгляд Каллиах Вер предстает олицетворением зимы. Ее называют "дочерью Грианана", зимнего солнца. В древнем кельтском календаре были два солнца, "большое солнце", которое светит от Бельтана (Майского дня) до Хэллоуина, и "малое солнце", светившее от дня Всех Святых до Бельтан ской ночи. Каллиах возрождалась на Всех Святых и отправлялась губить землю, уничтожать растительность и призывала на землю снег. На Майскую Ночь она бросала свой посох под горный дуб или куст дрока – оба были ее деревьями – и превращалась в серый камень. Можно себе представить, сколько стоячих камней повсюду были посвящены ей.
Таков первый аспект Каллиах Вер, но существуют и другие. Согласно некоторым традициям, она не превращалась в конце зимы в камень, но преображалась в прекрасную девушку. Дж.Ф.Кэмпбелл в своих "Популярных сказках Западной Шотландии" (т. III) рассказывает сказку о том, как в доме, где ночевали Фины, появилась отвратительная старуха и попросила погреться у огня. Финн и Ойсин отказали ей, а Диармед вступился за нее, а когда она забралась в его постель, не выгнал ее, только сложил одеяло между ними. После этого он "немало удивился", потому что она превратилась в прекраснейшую женщину, какую только видели мужчины. Существует удивительное сходство между этой сказкой и ▒Женитьбой Сира Гавейна▓ или ▒Рассказом дамы из Бата▓.
Если считать это частью первобытной легенды, покажется, что Каллиах Вер была богиней и зимы, и лета, но это – исключительно спекуляции. В одной из версий легенды она держала прекрасную девушку в плену, и в эту девушку влюбился ее сын. Они бежали вдвоем, и Каллиах напустила на них злые ветра, чтобы разъединить их. Это версия сюжета "Нихт-Нохт-Ничего", в которой полы обменялись местами. Возможно, бежавшая девушка была летом. Как бы то ни было, несомненно, что Каллиах – дух-хранитель множества животных. Олени в первую очередь считаются ее подданными. Они – ее скот; она пасет их и доит, и часто защищает их от охотников. Кабаны, дикие козы, дикие быки и волки тоже были ее зверями. В другом своем аспекте она была богиней рыбной ловли. Каллиах Вер была также хранительницей источников и ручьев, хотя часто и не очень бдительной, как будет показано в сказке из "Мифа, традиции и сказки в Западном Аргайлле" миссис Грант.
Существует множество сказок об источниках, которые выходили из берегов по недосмотру сторожа-человека, но здесь он скорее привязано к сверхъестественному существу. Каллиах отвечала за источник на вершине Бен-Круахана. Она должна была заваливать его русло камнем акждый вечер на закате и отваливать камень на рассвете.
Но однажды, пригнав своих коз из-за Коннела, она устала и заснула возле источника. Источник переполнился, воды его понеслись вниз по склону, и рев потока, пробившего себе путь через перевал Брендер, разбудил Каллиах, но завалить источник обратно она не смогла; вода сбежала в долину, где потонуло немало народу и скотины. Так появилось озеро Лох-Эйв... Каллиах так ужаснулась случившимс по ее вине, что обратилась в камень.
Это одна из множества легенд о Каллиах Вер. В сущности, о Каллиах Вер и ее различных ипостасях можно было бы написать не одну главу, а целую книгу.
[Мотив: A1135; F436]
Так называли в Уэстморленде одного боги из породы черных собак. Он вообще мог принимать любые обличья, но предпочитал именно обличье черного пса ростом с теленка. Возле Милнторпа стоял заброшенный амбар, называвшийся Капельтуайт, и в нем водилось одно из таких существ. К селянам Капельтуайт относился хорошо, и часто помогал им пасти овец и коров. То, что рассказывают о нем, больше похоже на рассказ о каком-нибудь хобгоблине: однажды на выгоне он принял зайца за овцу и жаловался потом, что один маленький маленький ягненок доставил ему больше хлопот, чем все остальные овцы. Чужаков, однако, Капельтуайт не любил и частенько изгалялся над ними, так что в конце концов битхэмский викарий отвадил его, отслужив должным образом службу, и утопил его в реке Бела. С тех пор его не видели, не слышали, и только однажды один человек вернулся с ярмарки без пальто и без шапки, весь дрожа, и рассказал жене, что Капельтуайт гнался за ним и забросил его в кусты. Вильям Хендерсон, пересказывающий этот случай в "Фольклоре Северных Графств" (стр. 275-6), относится к нему с изрядной долей скепсиса.
Упоминаемый Хантом среди духов корнуолльских рудников, он на самом деле принадлежал, как можно догадаться по его имени, к Северным Графствам, и Хант позаимствовал его историю в "Ежемесячной хронике" за 1887 год, цитируемой в Трактатах Денхэма:
Катти Соумс – это черный, как уголь, Богл, разновидность Брауни, характер у которого был совершенно зловредный, но время от времени ему случалось совершать поступки, косвенным образом оказывавшиеся добрыми. Порой он выскакивал и давал хорошего леща какому-нибудь ненавистному бригадиру или крепильщику; но любимым занятием и развлечением его было резать постромки, называемые ▒soams▓, которыми бедные маленькие откатчики (иногда откатчицы) впрягались в деревянные вагонетки. Нередко поутру, спускаясь на работу, шахтеры обнаруживали, что Катти Соумс трудился всю ночь и во всей копи не осталось ни одной пары постромок, не изрезанной на куски... Многие считали его духом одного из бедняг, погибших в то или иное время в шахте, приходящим предупредить своих старых товарищей о надвигающемся несчастье. В Коллингтонской Яме, особенно часто посещаемой духами, подозрение пало на одного из крепильщиков по имени Нельсон, и вскоре два человека, десятник и бригадир, рухнули на дно шахты из-за того, что этот Нельсон подрезал веревку, на которой они спускались. В довершение этой ужасной трагедии, через несколько дней шахта взорвалась, и, согласно традиции, Нельсона убило обвалом. С тех пор Копь Катти Соумса, как ее стали называть, больше не работала ни дня.
[Мотивы: F456; F456.1; F456.3; F456.3.1]
Керб [Cearb] (kerrap), или "убийца"
Д.А.Маккензи занес его в "Шотландский фольклор и народную жизнь" (стр. 244) как часто, но туманно упоминаемого в Шотландских горах губителя людей и скота.
[Мотив: F402.1.11]
К╦х╦риэт [Cyhyraet] (kerherrighth)
Валлийская родственница шотландской Кинег ("Плакальщицы"). В отличе от Гурах-и-Рибин, видят ее редко, но часто слышат ее причитания перед смертью, особенно перед множеством смертей, вызванных эпидемией или катастрофой. Сайкс в "Британских гоблинах" (стр. 219-22) приводит несколько устных рассказов о К╦х╦риэт. Профет Джоунз описывает звуки, издаваемые ею, как "скорбные, страшные звуки в ночи, перед похоронами". Джозеф Кослет из Кармартеншира был более подробен. Он говорил, что звуки эти были часты в округе близ реки Тоуи, "скорбные, несогласные звуки слышны были перед смертью многих, и особенно перед непогодой. Голос напоминал стоны больных, обреченных на смерть; сперва он слышался поодаль, потом приближался, а последний слышался совсем рядом; так что это было тройное знамение смерти. Он начинается громко, и громче, чем может стонать больной человек; второй клич тише, но не менее скорбный; а третий еще тише, словно стон уже совсем умирающего." Это напоминает три клича приближающихся Кун Аннун. Как ирландская банши, К╦х╦риэт оплакивает гибель местных жителей, павших вдали от дома. На гламорганширском побережье К╦х╦риэт проходит вдоль прибоя перед кораблекрушением, и ее сопровождает нечто вроде мертвенного света. Как и свечи мертвецов (см. Уилл-из-Тумана), это указывает покойному дорогу на погост. В истории о погосте св. Меллона дух, как говорят, был виден, но К╦х╦риэт, как правило – невидимый и бестелесный голос.
[Мотив: M301.6.1]
Кинег [Caoineag] (konyack), или Плакальщица
Одно из имен шотландской банши (другое – Киньчех). Она относилась к классу Фуа. В отличие от Бен-нийе, Кинег невидима, и у нее нельзя потребовать исполнения желаний. Ее плач слышат в темноте у водопада перед большим несчастьем в клане. Кармайкл в "Carmina Gadelica" (т. II, стр. 227) пишет, что плач кинег Макдональдов слышали много ночей подряд перед Бойней у Гленко.
[Мотив: M301.6.1]
Киньчех [Caointeach] (kondyuch)
Диалектная форма Кинег, шотландской банши, распространенная в Аргайллшире, Скае и на некоторых соседних островах. Свои киньчех были у Макмилланов, Мэтисонов, Келли, Маккеев, Макфарланов, Шоу и Керри. Слово это означает "плакальщица", и плакала она поразительно громко и скорбно, временами заходясь в жутком вопле. Иногда она отбивает на камнях одежду, как Бен-нийе. Ее описывают как девочку или очень маленькую женщину в коротком зеленом платье и плаще, с высокой белой шапочкой. Непонятно, есть ли у нее нос, или нету, как у банши, и есть ли у нее один-единственный чудовищный клык, но обычаи у них схожи. Льюис Спенс описывает киньчех в "Эльфийской традиции в Британии" (стр. 47-8), и рассказ о ней приводится в "Народных традициях и эльфоведении" Макдугалла и Колдера (стр. 215). В этом рассказе она носила зеленую траурную шаль и служила Маккеям. Однажды холодной сырой ночью она тихо причитала у дверей, и один сострадательный член клана вынес ей плед. Так она была отважена, подобно какому-нибудь брауни, и с тех пор больше не приходила оплакивать Маккеев.
[Мотив: M301.11]
Согласно Джерарду Мэнли Хопкинсу и его "Журналу" (стр. 263), это попытка воспроизвести английское слово "kidnappers", "похитители детей", по-валлийски; "похитителями детей" именуются эльфы в длинном списке эльфийских названий, помещенном в трактаты Денхэма (т. II, стр. 78).
Шотландская русалка, известная также под названием майджен на туйнне [maighdean na tuinne], "дева волн". У нее тело прекрасной женщины и хвост, напоминающий хвост молодого лосося, только существенно больших размеров. При поимке ее можно вынудить исполнить три желания, и истории о тюленьих девах и их бракосочетании со смертными людьми иногда рассказываются также и о Киэсг. Считается, что от таких браков произошли все знаменитые лоцманы. Темная сторона ее природы раскрывается в сказке, рассказанной о ней у Джорджа Хендерсона в книге "Кельтский миф о драконе", где морская дева проглатывает главного героя, но его возлюбленная игрой на арфе выманивает русалку на берег, и герой бежит. Киэсг опасна, и победить ее можно, только разрушив ее внешнюю душу. Маккензи в "Шотландском фольклоре и народной жизни" (стр. 252) высказывает предположение, что дева волн могла некогда быть морским духом, которому приносились человеческие жертвы.
[Мотив: B81]
Клодд, Эдвард [Clodd, Edward], (1840-1930)
Выдающаяся фигура, стоявшая при истоках Фольклорного Общества, Клодд по профессии был банкиром, весьма уважаемым в своем кругу, но был также широко начитан в антропологии и фольклоре, и в 1895 г. был избран президентом Фольклорного Общества. Он был рационалистом и не останаваливался перед тем, чтобы рассмотреть христианство на предмет сохранения пережитков язычества. Он написал множество книг. В контексте фольклора главным образом нас интересует его работа по Том-Тит-Тоту, английскому Румпельштильцхену, о котором он написал монографию "Том-Тит-Тот, Эссе о дикарской философии в народных сказках" (1898). Выйдя в 1915 г. на пенсию, он принимал многих фольклористов и писателей в своем особняке в Альдебурге: Гоммесов, Эндрю Лэнга, Джона Риса, Хартленда и Фрэйзера, равно как и Лесли Стивена, Томаса Харди, Г.Г.Уэллса, Дж.М.Барри и многих других. Подробности его биографии можно найти в книге Джозефа МакКейба "Эдвард Клодд – мемуары" (Лондон, 1932).
Клурикаун (kloor-a-cawn), или Клуракан
Представитель одиночных эльфов Ирландии. Томас Крофтон Крокер приводит несколько историй о нем как о разновидности погребного духа, пирующего в погребах пьяниц или пугающего бесчестных слуг, ворующих хозяйское вино. Иногда он становится настолько неудобным соседом, что хозяин решает переехать, но Клурикан прыгает в бочонок и переезжает вместе с ним, как это делал боггарт в Ланкашире. Клурикан, описанный Крофтоном Крокером, носил красный ночной колпак, кожаный передник, голубые чулки и сапоги на каблуках, подбитые серебряными подбойками. Скорее всего, куртка его была красной, потому что эльфы-одиночки, как считалось, обычно отличают себя от отрядных эльфов[6] тем, что носят красное, а не зеленое.
Кобленау [Coblynau] (koblernigh)
Валлийские рудничнные гоблины, похожие на барабашек Корнуолла. Вирт Сайкс отводит им место в "Британских гоблинах" (стр. 24). Он говорит, что они имеют около восемнадцати дюймов[7] в высоту, одеваются похоже на шахтеров иимеют забавно-безобразную внешность. Они доброго нрава, и встреча с ними благоприятна. Своим стуком они указывают, где проходят богатые залежи руды. Если над ними смеяться, они бросаются камнями, но вреда не причиняют. Они выглядят очень занятыми, но на самом деле ничего не делают. В этом они похожи на "гоблинов, что трудятся на рудниках" Георгия Агриколы, столь часто цитируемого писателями XVII в.
[Мотив: F456]
Ими часто наказывались те, кто тревожил эльфов. Сварливость и дурной характер особенно часто наказывались таким образом. См. также Удары и хвори, приписываемые эльфам.
У них было двоякое значение. С одной стороны, люди пользовались ими как средством защиты от эльфов и других злых духов. Церковные колокола, горгульи и флюгера – символ восхода солнца и дня – повсеместно считались тремя оборонами от дьявола. Фэйри также бежали от звона церковных колоколов. Рассказ Джейбза Эллиза об эльфе, который жаловался:
|
Neither sleep, neither lie, |
Не приляжешь, не уснешь |
первое из большого числа свидетельств того, что эльфы не любят звона колоколов. Кроме того, защитным действием колоколов пользовались Моррисмены, чьи колокольчики на ногах, как считается обычно, были призваны изгнать духов, вредящих плодородию, из округи.
С другой стороны, сами эльфы пользуются колокольчиками. Ни один рассказ об Эльфийском Поезде не будет полон без упоминания о звоне колокольчиков, вплетенных в конские гривы. Об этом мы слышим, например, в "Юном Тэмлэйне" и в голуэйском рассказе об Эльфийском Поезде. Почему звонят эльфийские колокольчики, нигде не объясняется, разве что от их большой любви к музыке, но обычно считается, что эти эльфы, вопреки свойственному им обычаю похищать детей и заимствовать людскую пищу, принадлежат к Честному Двору, а тогда можно предположить, что их колокольчики звонят для того, чтобы отпугнуть злых существ, составляющих Нечестной Двор.
Колуинн-ган-Хенн [Coluinn gun Cheann] (collun g▓n chyown), или "Тулово без головы"
Дж.Ф.Кэмпбелл в "Популярных сказках Западной Шотландии" описывает Баухана, бывшего чем-то вроде семейного духа морарских Макдональдов, но относился в высшей степени враждебно ко всем прочим в округе. Он обитал возле Морар-Хауза, стоящего на берегу точно напротив мыса Слет на острове Скай, но по ночам шатался вдоль "Ровной Мили", тропы, шедшей от реки Морар к Морар-Хаузу, и из-за него ходить по этой тропе в одиночку ночью становилось очень опасно. Изуродованное тело смельчака находили под утро. Баухан ни разу не причинил вреда женщинам или детям и ни разу не являлся перед компаниями, поэтому снаряжать против него отряд охотников было бессмысленно. Так продолжалось долгое время, пока наконец Колуинн-ган-Хенн не убил друга и дальнего родственника раасейских МакЛеодов, который был ближайшим другом "Большому Джону, сыну раасейского МакЛеода", человеку редкой силы и достоинства. Тот рассказал о гибели друга своей мачехе и спросил у нее совета, как делал это всегда; она же посоветовала ему, как можно попытаться извести чудовище. Джон встретил Колуинна сразу после заката, и они сражались всю ночь. Перед рассветом Большой Джон одержал победу. Ему очень хотелось посмотреть на свету, с кем же он дрался, поэтому он сгреб его под руку, чтобы вынести на солнце. Прежде ни разу не слыхали, чтобы Колуинн разговаривал, но тут он заговорил и сказал:
√═Отпусти меня!
√ Не отпущу, – сказал Большой Джон.
Уже светало, а Колуинн, как все привидения и боглы, не выносил дневного света. Он снова взмолился:
√ Отпусти меня, и больше меня здесь не увидят!
Большой Джон сжалился над ним и сказал:
√ Если поклянешься в этом на книге, на свече и на черном чулке, отпущу тебя.
И он заставил Баухана принести клятву на коленях, после чего отпустил его, и тот унесся прочь, причитая:
|
Far from me is the hill of Ben Hederin, |
Далеко от меня гора Бен-Хедерин, |
Он повторял это, и голос его раз от раза становился все слабее, а женщины и дети в Мораре до сих пор поют эту песенку. Кэмпбелл связывает этого Баухана с тем, что служил Коллуму Мору Макинтошу в истории про Баухана, но не поясняет своей мысли.
[Мотивы: E422.1.1; E461]
Сугубо местные духи, водящиеся в Приграничных деревнях Боуден и Гейтсайд. Хендерсон в "Фольклоре Северных Графств" (стр. 262) цитирует манускрипт Уилки, крайне туманно сообщающий:
В деревнях Боуден и Гейтсайд существует странное поверье, что в определенную ночь в году (называемую, соответственно, ╚Ночь Коровьих Ушей [Cowlug E▓en]╩) по окрестностям бродит множество духов с ушами, похожими на коровьи; но он не смог установить ни происхождение этого поверья, ни какая именно ночь была отмечена таким образом.
Королева Эльфов [Faerie Queene, The]
Эдмунд Спенсер, поэт XVI века, как и многие другие, не столь талантливые литераторы, пользовался Волшебной Страной как материалом для нравственных аллегорий. Страна его эльфов граничила с Артуровской Британией, и эльфы и рыцари пересекали эту границу в обоих направлениях. Волшебная Страна Спенсера, вдвойне символично, являлась также и современной ему Британией. Несчастный Спенсер в своей ссылке в Ирландии вполне мог видеть в Англии волшебную страну. Мораль в каждой аллегории прослеживается четко и твердо. Целью ее является иллюстрация Двенадцати Людских Добродетелей, перечисленных Аристотелем. Спенсер собирался написать двенадцать книг, каждая из которых состояла бы из двенадцати песен. Из них были завершены только шесть, и три из этих шести были изданы по отдельности в 1590 гг. Несмотря на это, труд Спенсера монументален. В каждой книге имеется герой и его дама; герой отправляется в поход, в ходе которого он достигает совершенства в одной из добродетелей. Герой всего сочинения – Принц Артур, который в каждом эпизоде приходит на помощь героям. Сам он должен стать героем последнего сказания и являет собой высшее качество – великодушие, в котором присутствуют уже и все прочие добродетели. В конце концов Артур добивается руки Глорианы, Королевы Эльфов.
Первая книга посвящена Святости; герой ее – саятой Георгий, рыцарь Красного Креста. Его дама – Уна, или Истина, а цель его похода – одолеть дракона Заблуждения и освободить страну Уны от напасти. Герой второй книги – Гвион, олицетворяющий Умеренность, и его дама – Альма. Цель похода Гвиона – победить Акразию, или Вожделение, и сразить ее. Третья книга – о Целомудрии, и эту добродетель олицетворяет воинственная принцесса Бритомарт со своим непобедимым копьем. Предметом четвертой книги является Дружба, представялемая двумя юными рыцарями, Кэмпбеллом и Триамондом, а также их дамами и сестрами Канацеей и Камбиной, сведущими в магии. Благодаря волшебному питью Камбины два рыцаря связаны такой великой дружбой между собой. Книгая пятая повествует о Правосудии, и ее герои – Артегалл и железный человек Талус, или Наказание, его паж. Его дама – Бритомарт. Он послан освободить Ирену от Гранторто. Добродетель шестой книги – Учтивость, герой же ее – сэр Калидор, цель похода которого – сразить зверя Грубияна (Ложное Обвинение); даму его зовут Пасторелла.
Политический смысл аллегории не столь очевиден. Королева Елизавета выведена в ней как Глориана и Бельфеба, а возможно, и Бритомарт. Принц Артур, возможно – граф Лейстерский, Артегалл – лорд Грей, под началом которого Спенсер служил в Ирландии, Тимий – сэр Уолтер Рэйли, а Калидор – сэр Филип Сидней.
Положительные персонажи аллегории постоянно попадают в ловушки, западни и засады, расставляемые коварным волшебником Архимаго, лживой ведьмой Дуэссой и множеством великанов, ведьм, драконов и злонравных дам. И положительные, и отрицательные персонажи пользуются множеством волшебных предметов: волшебное зеркало, непобедимое копье, адамантовый щит, волшебное питье, кольцо, хранящее того, кто его надевает, от потерь крови, живая вода и Дерево Жизни. В этих книгах можно прочесть об эльфийских подменышах, об оборотничестве и всевозможных чарах, а также ссылку на по крайней мере одну английскую волшебную сказку – историю мистера Фокса (которую можно прочесть в "Английских волшебных сказках" Джейкобса, стр. 148). Спенсер щедро перемешал различные эльфийские типы, поскольку в книгах его можно встретить множество отсылок к артурианским легендам, особенно к Мерлину, но еще больше в них классических ссылок, и большое количество сюжетной механики позаимствовано у Овидия и Гомера. Прочесть такую книгу целиком, от конца до начала – в некотором роде подвиг, хотя в них есть увлекательность, ведущая читателя за собой, и они полны отрывков превосходного качества.
Корнуолльский пример пленного эльфа. Так звали маленького мальчика-писки, которого взяли к себе люди. Об этом пишет Хант в "Популярных сюжетах Запада Англии" (стр. 95), цитируя "Заметки и исследования" Т.Куиллер-Коуча.
Моя семья была дружна с одной фермой, довольно старинной; и, пожалуй, именно этому обстоятельству мы обязаны тем, что до нас дошло это предание, более интересное лично для нас и лучше помнимое, чем множество других, столь же романтичных и самобытных. Неподалеку от этого дома в один прекрасный день был найден несчастный младенец, один-одинешенек, никому не известный и неспособный выразить свои потребности. Нашедший его тут же вспомнил, что именно так писки поступают с теми из своего племени, кого они хотят отдать под человеческое покровительство; и если тот, кого посетили подобным образом, не примет ребенка под свою защиту, последствия могут быть ужасными. Писки неизбежно придут в ярость, и следствием этого будет какое-нибудь несчастье; тогда как ребенок, принятый с любовью, может принести большую удачу. Поэтому жалобные мольбы этого незнакомца встретили понимание и сострадание. Маленького несмышленыша приняли, как члена семьи. Здоровье его быстро восстановилось, и благодаря своей силе, резвости, сообразительности и веселому нраву, он стал всеобщим любимцем. Правда, часто незнакомца заставали за занятиями весьма странными; но это относили на счет его происхождения, в котором, как считали, явно не обошлось без писки. Семья процветала, и самая мысль о том, что найденыш рано или поздно покинет их, постепенно забылась.
Входная дверь этого дома была устроена так: нижнюю половину ее держали закрытой, тогда как верхнюю открывали, и таким образом собаки, поросята и утки не могли войти в дом, а свет и свежий воздух проникали беспрепятственно. И вот однажды мальчик стоял, опершись на дверь и глядя задумчиво вдаль, как вдруг из противоположной части городка послышался чистый голос, позвавший: ╚Коулмен Грей! Коулмен Грей!╩ Писки немедленно встрепенулся и, внезапно рассмеявшись, хлопнул в ладоши, воскликнув: ╚Ага! Папочка пришел!╩ В тот же миг он исчез, и больше его не видели.
[Тип: ML6010. Мотивы: F329.4.1; F387]
Кейтли, цитируя "Популярные древности" Брэнда (т. II, стр. 513), пишет:
В Дорсете до сих пор живет знание о Пикси [Pixy-lore]. Существа эти называются там Пекси и Коулпекси. Ископаемые белемниты называются пальцами Коулпекси; а эхины – головами Коулпекси. Непослушных детей пугают Пекси, которые водятся в лесах и рощах.
С самого появления христианства крест считался символом, наиболее действенно защищающим от эльфов и всех злых духов. Возможно даже, что перекрестки имели до-христианское значение – были посвящены межевым богам и служили местами жертвоприношений. Крест защитен во всех своих формах – "осенение [saining]", или перекрещение себя или другого, крест, начерченный на земле или образованный пересечением двух дорог, крест из дерева, камня или металла, установленный у дороги, крест нательный – все они, как считалось, обеспечивали существенную защиту от чертей, призраков или эльфов. Иногда эта защита усиливалась тем, что крест делался из особого материала – из рябинового дерева, например, потому что дерево это было защитным само по себе; нательные кресты делались также из коралла или янтаря, обладавших той же силой.
Пример действенности "осенения" как средства спасения пленника Волшебной Страны можно найти в ▒Элис Брэнд▓, балладе из "Госпожи Озера" Вальтера Скотта:
|
But wist I of a woman bold, |
Но если бы смелая женщина, |
Хотя это и художественное произведение, автор его – человек, который знал почти все, что только можно, об эльфоведении Шотландского Пограничья.
По поводу креста на обочине дороги следует вспомнить, что когда Берд Джэнет отправилась в Картерхойский Лес спасать Юного Тэмлэйна, она встала ждать у Майлзского Креста, где и она, и он, могли ожидать некоторой защиты. Что касается металлических крестов, то матери для защиты своих детей от эльфов часто вешали над колыбелью раскрытые ножницы, образующие крест из холодного железа, и втыкали в одежду детей булавки в форме креста.
[Мотивы: D788; F382.1]
Подменыш по-валлийски; упоминается в "Бендит-и-Маме".
Шотландские волшебные коровы или морские коровы не столь опасны, как Эх Уишге, точно так же, как мэнский Тару Ушти менее опасен, чем Кабилл Ушти. Коровы эти – "hummel", безрогие, масти чаще всего бурой, хотя о тех из них, что встречаются на Скае, говорят, что они рыжие или пегие, а часто они описываются как черные. Водяные быки иногда кроют коров людей, к великой выгоде стада. Одним лишь они опасны крестьянину, как пишет Дж.Г.Кэмпбелл в "Суевериях шотландских гор и островов" (стр. 29). Иногда волшебная корова присоединяется к стаду, и то начинает ходить за ней повсюду, а корова заводит его в эльфийский холм, который мгновенно раскрывается для нее. Если пастух не повернет своих коров, они уйдут за эльфийской коровой в курган, и больше их никто не увидит. Противоположность черт водяного коня и водяного быка хорошо показаны в истории об Айслее, рассказанной Дж.Ф.Кэмпбеллом в "Популярных сказках Западной Шотландии" (т. IV, стр. 304-6). На севере острова жил да был фермер, у которого было большое стадо, и однажды у одной из коров родился теленок с круглыми ушами. Старуха, жившая на той ферме, к чьим советам всегда прислушивались, признала в нем теленка от водяного быка и велела семь лет держать его отдельно от других телят и поить его каждый день молоком трех коров. Как она сказала, так они и сделали. Через некоторое время служанка отправилась на лужайку присмотреть за скотиной, пасшейся возле озера. К ней подошел молодой человек, завязал разговор и, немного спустя, попросил ее поискать у него в голове. Он положил голову ей на колени, и она принялась распутывать и раскладывать по плеча м пряди его волос. Как же был ее ужас, когда она увидела в его волосах зеленые водоросли и поняла, что это, должно быть, сам страшный Эх Уишге. Девушка не вскрикнула и не бросилась бежать, а вместо этого ритмичными плавными движениями убаюкала чудовище и погрузила его в сон. Тогда она осторожно сняла передник, выкарабкалась из-под его головы и побежала домой. Она уже почти добежала, когда за ее спиной послышался грозный топот копыт, и обернувшись, она увидела, что водяной конь догоняет ее. Он непременно схватил бы ее и утащил в озеро, чтобы там разорвать на куски, но старуха выпустила бычка. Бычок набросился на коня, и оба, отчаянно сражаясь, прыгнули в озеро. На следующее утро истерзанное тело бычка прибило к берегу, а водяного коня больше в тех краях не видели.
См. также Волшебные животные; Гуартег-и-Ллин.
[Мотив: B184.2.2.2; F241.2]
Крокер, Томас Крофтон [Croker, Thomas Crofton], 1798-1854
Первый полевой собиратель народных сказок в Ирландии и, в сущности, вообще первый на Британских островах, если не считать Вальтера Скотта. Первый том "Волшебных легенд и поверий Юга Ирландии" вышел в свет в 1823 г., когда Крофтон Крокер служил в Лондоне клерком при Адмиралтействе. Книгу ждал немедленный и неизмеримый успех; Якоб Гримм перевел ее на немецкий, а Скотт написал длинное хвалебное письмо, которое Крокер напечатал во втором томе, вышедшем в 1828 г. Успех первого тома был столь огромен, что издатель его Джон Мюррей сразу же отправил Крокера в Ирландию собирать материал для второго, который, однако, не был напечатан, пока не подошел третий том в серии. Третий том содержал перевод эссе Гриммов об эльфах и был посвящен эльфистике Англии, Уэльса и Шотландии. Первые два тома, однако, целиком были посвящены эльфам и духам Ирландии – клурикану, в образ которого вплавлен лепракаун, шефро, Фир Дариг, Фуке, Мерроу и другим, по большей части относящимся к типу хобгоблина, за исключением лишь пары историй о банши и нескольких, озаглавленных "Thierna Na Oge" (см. Тир Нан Ог). Истории часто забавны, даже шутейны, по манере, но в то же время они представляют собой подлинную народную традицию, и некоторые из них отмечены как записанные изустно. Большинство историй стараются передать обстановку, в которой они были рассказаны. Не успев завершить три тома "Волшебных легенд", Крофтон Крокер подготовил нечто врод е отчета о своих путешествиях по Корку, Уотерфорду и Лимерику – "Исследования на Юге Ирландии, изображающие пейзажи, архитектурное наследие, а также манеры и суеверия крестьянства". Эта книга проливает дополнительный свет на эльфоведение, которым интересовался Крофтон Крокер в своих путешествиях.
Крокер встречался с сэром Вальтером Скоттом, переписывался с братьями Гримм и, в сущности, со всеми ведущими фольклористами своего времени, закрепив за собой репутацию авторитета в эльфийстике, продержавшуюся за ним долгое время после его кончины.
Этот ланкаширский боги – один из самых безобидных из устрашающих духов. О нем упоминает миссис Райт в "Сельской речи и народной жизни" (стр. 194). Он невидим и неощутим, и боятся его только из-за страшных звуков, которые тот издает.
Ку Хулин [Cu Chulainn] (koo chul-inn)
См. Кухулин.
Этот волшебный пес √═ шотландский – отличался от других кельтских волшебных собак темно-зеленой мастью. Его описывает Дж.Г.Кэмпбелл в "Суеверих Шотландских гор" (стр. 30-32). Ростом он был с двухгодовалого теленка, и был он косматый, с длинным хвостом, свернутом в кольцо, на спине. Лапы у него были огромные, широкие, как человеческие ноги; его гигантские следы находили в грязи или в снегу, но проходил он беззвучно, двигаясь строго по прямой линии. Охотясь, он не лаял все время, но издавал три мощных лая, которые слышали люди даже на кораблях далеко в море. Как правил, эльфийские собаки держались на привязи в бруге, и их спускали на незваных гостей, но иногда они вместе с женщинами выходили на поиски людского скота чтобы выдоить его или угнать в шиен; а иногда ку-ши выпускали порезвиться в одиночку, и тогда он укрывался от непогоду в расщелинах скал. Такой ку-ши был смертельно опасен людям и простым собакам, но те, которых спустили с привязи в Бруге в сказке Дж.Ф.Кэмпбелла про ▒Остров Саннтра▓, подойдя к людскому поселению, бежали от собак людей, живших в нем. Бран, эльфийская собака Финна, имел совсем другой вид. Другие эльфийские собаки обычно белые с рыжими ушами, а в Англии сверхъестественные собаки чаще всего черные.
[Мотив: F241.6]
Согласно "Шотландскому фольлору и народной жизни" Маккензи, а также по словам профессора У.Дж.Уотсона из "Истории кельтских топонимов в Шотландии", Куахаг был фуа. Это был речной дух, который водился в долине Глен-Куих в Инвернессшире, название которой связано с его именем. Как и другие Фуахан [Fuathan], это был опасный дух.
Куланн-ган-Кенн [Colann Gan Ceann] (kulan gone kyown)
См. Колуинн-ган-Хенн.
Кун Аннун [Cwn Annwn] (koon anoon)
Валлийские адские собаки, в целом того же рода, что Гаврииловы Трещетки, Wish Hounds и Семь Свистунов. Как и все вышеперечисленные, они предзнаменовали смерть, но, в отличие от Чертовых псов Дэнди, не несли ее сами. Сайкс в "Британских гоблинах" (стр. 233) описывает их вой, который по мере их приближения становится тише. Совсем поблизости он звучит как лай маленьких гончих, но в отдалении их голос полон дикой тоски. Иногда посреди воя стаи слышен лай словно бы огромного бладхаунда, низкий и глубокий. Услышать их считается верным предсказанием скорой смерти.
[Мотив: E501.13.4]
Дух, обитающий в пещерах, но, согласно "Второму мэнскому альбому" Гилла (стр. 252) поминают Кутаха сейчас редко, хотя он и вошел в разряд пещерных бугганов. Гилл считает, что шотландский Кюах, ныне пещерный дух вне всяких сомнений, но некогда бывший персонажем более высокородным, рыцарствующим великан – близкий родственник Кутаху.
Кухулин [Cuchulin, или Cuchulain] (koo chul-inn)
Главный герой "Ульстерского Цикла", одного из самых древних собраний ирландских героических легенд. То был смертный, рожденный на смерть, отделенный от всех своими исключительными особенностями, с самого начала обреченный на невероятную судьбу. Будучи человеком, он в то же время, как герои Греции, был сыном бога, Луга Долгорукого [Lugh of the Long Arm]. Необычайные черты его внешности были таковы: семь зрачков в каждом глазу, семь пальцев на каждой руке и на каждой ноге. Румянец на его щеках был желтым, зеленым, синим и красным. Волосы его у корней были черными, посередине рыжими, а на концах – белые. Он был изукрашен узорами – сто нитей драгоценностей на голове и сто золотых брошей на груди. Таков был его вид в мирное время, и его любили все. Охваченный же боевой яростью, он совершенно преображался. Он выворачивался наизнанку в собственной коже, так что колени и носки его смотрели назад, а пятки и ягодицы вперед. Длинные волосы его вставали дыбом, и на каждом волоске загоралась искра пламени; струя огня била из его рта и высокий фонтан черной крови из макушки. Один его глаз выкатывался на щеку, а другой закатывался глубоко внутрь черепа; на лбу его сверкала "геройская луна". Ярость его была так велика, что его приходилось окунать в три чана ледяной воды, чтобы остудить до нормальной температуры. Эти необычайные превращения, очевидно, были общей характеристикой героев, потому что нечто похожее сообщают о Ланселоте Озерном в "Ланцелете", немецком переводе романа XII в.
Уже в детстве сила Кухулина была невероятной, потому что семи лет отроду он убил свирепого пса у Кулина [Culain]-Кузнеца, охранявшего двор Короля Ульстера. Во искупление этого он предложил занять место пса и охранять Ульстер. Имя его сменилось с Сетанты [Se'tanta] на Кухулина – "Пса Кулина", и он стерег Ульстер до самой своей смерти. Как и другие герои, он был искусен в поэзии, музыке и волшебстве, равно как и в боевых искусствах, но рок постоянно висел над ним, и, следуя своему призванию, он нажил себе множество врагов. Злейшим из них была королева Медб [???], или Маэв [Maeve], столкнувшаяся с ним во время Похищения Скота из Куайльнге [Cuailagne] и постоянно снаряжавшая колдунов на борьбу с ним. В конце концов Медб оплела Кухулина сетью противоречащих друг другу гейсов и погубила его. Умер Кухулин геройски, привязав себя к столбу, чтобы стоять против своих врагов до конца.
Книга Элеанор Халл "Сага о Кухулине" содержит полный научный разбор всей легенды.
[Мотивы: A511.1.3.1; A526.1; A526.5; A526.8; A536.1]
Кэмпбелл с Айслея [Campbell of Islay, John Fransis], Джон Фрэнсис (1822-85)
Дж.Ф.Кэмпбелл – автор, самого, пожалуй, знаменитого сборника шотландских сказок "Популярные сказки Западной Шотландии, записанные изустно". Кэмпбелл приходился кузеном герцогу Аргайллскому, внуком эрлу Уэмисса, получил образование в Итоне и Эдинбургском университете и стал адвокатом. Ему приходилось немало бывать в разъездах; будучи секретарем Маячной Комиссии, он должен был готовить и подавать подробные отчеты; но детство свое он провел на Айслее с гэльскоязычной няней, и у него было множество друзей среди островных жителей. В то время как сельское начальство презирало и всячески подавляло гэльский язык, а зачастую – и священство, Кэмпбелл разыскивал последних рассказчиков и вызнавал историю, легенды и поверья, еще жившие в Шотландии и на Островах. Его метод сбора сведений стал примером для всех последующих собирателей: он обучил целый отряд помощников, говоривших по-гэльски и раскинул широкую сеть по всей территории. Иногда он путешествовал со своими помощниками и учил их прилежнойи тщательной передаче устной традиции. Он опубликовал всего четыре тома своих "Популярных сказок", но оставил после себя огромное собрание рукописей, многие из которых были переведены и опубликованы билингвами согласно стандартам, которые установил Кэмпбелл. Полное и увлекательное описание его жизни и влияния, которое он оказывал на своих современников, можно найти в классическом труде Р.М.Дорсона "Британские фольклористы".
Кэмпбелл из Тайри [Campbell of Tiree, John Gregorson], Джон Грегорсон (1836-91)
Среди собирателей шотландских сказок и традиций XIX в. выдающееся значение имеют для нас два Кэмпбелла – Дж.Ф.Кэмпбелл и Дж.Г.Кэмпбелл. Они были членами группы собирателей, в которую входили также Дж.МакДугалл и Д.МакИннес, поощряемой и направляемой лордом Арчибальдом Кэмпбеллом. Они пользовались тем же методом изустной записи из гэльскоязычных источников с переводом на английский. Широко известны "Популярные сказки Западной Шотландии" Кэмпбелла с Айслея, но и вклад в фольклористику Кэмпбелла из Тайри не менее важен.
Джон Грегорсон Кэмпбелл родился в Кингайрлохе, гр. Аргайллшир, в семье капитана. Первая школа его была в Аппине, откуда он отправился в училище в Глазго, а позже – в университет, где он и начал собирать устные предания и поддерживать знакомства с хорошиим рассказчиками. Его призвали в священство, и в 1860 г. герцог Аргайллский вверил ему Тайри и Колл, где Кэмпбелл и трудился до конца своих дней, в любви и уважении у своих прихожан.
В ходе своей работы он собрал материал дл двух томов из серии "Затерявшиеся кельтские традиции [Waifs and Strays of Celtic Tradition]", написал книгу "Суеверия Шотландских Гор и Островов" и посылал рассказы в различные кельтские журналы. Он переписывался с коллегами-собирателями, в особенности с Джоном Кэмпбеллом с Айслея. То было время высокого интеллектуального подъема в Шотландии, которому не было равных до тех пор, пока Школа Изучения Шотландии не начала свои изыскания.
Этот шотландский персонаж, с недавних пор – чудовище, обитающее в пещерах, в старинных легендах выступал как благородный пещерный великан. У.Дж.Уотсон в "Кельтском ревю" (т. IX, стр. 193-200) пишет:
Принимая во внимание тот факт, что следы Кюаха найдены, можно сказать, от Клайда до мыса Льюис, становится ясно, что он некогда играл важную роль в традициях Запада. За всем хаосом традиций в том виде, в каком они дошли до нас, может стоять и, вероятно, стоит конкретный исторический базис... Различные упоминания о нем рождают ощущение, что Кюах был героем, принадлежащим к не-гэльской расе.
Уотсон предполагает, что Кюах мог быть пиктом; профессор МакРитчи в следующем номере "Кельского ревю" выдвигает гипотезу о том, что он был финном. Гилл в своей "Второй мэнской тетради" (стр. 252) указывает, что пещеру Кюаха посетили Диармайд и Граниа в своем бегстве.
